Мертвые души - Гоголь Николай Васильевич

– Не думаю-с, ваше сиятельство. У[109] человека, даже и у того, кто похуже других, все-таки чувство справедливо. Разве жид какой-нибудь, а не русский. Нет, ваше сиятельство, вам нечего скрываться. Скажите так точно, как изволили перед <мной>. Ведь они вас поносят, как человека честолюбивого, гордого, который и слышать ничего не хочет, уверен в себе, – так пусть же увидят всё, как оно есть. Что ж вам? Ведь ваше дело правое. Скажите им так, как бы вы не пред ними, а пред самим Богом принесли свою исповедь.

– Афанасий Васильевич, – сказал князь в раздумье, – я об этом подумаю, а покуда благодарю вас очень за совет.

– А Чичикова, ваше сиятельство, прикажите отпустить.

– Скажите этому Чичикову, чтобы он убирался отсюда как можно поскорей, и чем дальше, тем лучше. Его-то уже я бы никогда не простил.

Муразов поклонился и прямо от князя отправился к Чичикову. Он нашел Чичикова уже в духе, весьма покойно занимавшегося довольно порядочным обедом, который был ему принесен в фаянсовых судках из какой-то весьма порядочной кухни. По первым фразам разговора старик заметил тотчас, что Чичиков уже успел переговорить кое с кем из чиновников-казусников. Он даже понял, что сюда вмешалось невидимое участие знатока-юрисконсульта.

– Послушайте-с, Павел Иванович, – сказал он, – я привез вам свободу на таком условии, чтобы сейчас вас не было в городе. Собирайте все пожитки свои – да и с Богом, не откладывая ни минуту, потому что дело еще хуже. Я знаю-с, вас тут один человек настраивает; так объявляю вам по секрету, что такое еще дело одно открывается, что уж никакие силы не спасут этого. Он, конечно, рад других топить, чтобы нескучно, да дело к разделке. Я вас оставил в расположенье хорошем, – лучшем, нежели в каком теперь. Советую вам-с не в шутку. Ей-<ей>, дело не в этом имуществе, из-за которого спорят и режут друг друга люди, точно как можно завести благоустройство в здешней жизни, не помысливши о другой жизни. Поверьте-с, Павел Иванович, что покамест, брося все то, из-за чего грызут и едят друг друга на земле, не подумают о благоустройстве душевного имущества, не установится благоустройство и земного имущества. Наступят времена голода и бедности, как во всем народе, так и порознь во всяком… Это-с ясно. Что ни говорите, ведь от души зависит тело. Как же хотеть, чтобы <шло> как следует. Подумайте не о мертвых душах, а <о> своей живой душе, да и с Богом на другую дорогу! Я тож выезжаю завтрашний день. Поторопитесь! не то без меня беда будет.

Сказавши это, старик вышел. Чичиков задумался. Значенье жизни опять показалось немаловажным. «Муразов прав, – сказал он, – пора на другую дорогу!» Сказавши это, он вышел из тюрьмы. Часовой потащил за ним шкатулку, другой – чемодан белья. Селифан и Петрушка обрадовались, как бог знает чему, освобожденью барина.

– Ну, любезные, – сказал Чичиков, обратившись <к ним> милостиво, – нужно укладываться да ехать.

– Покатим, Павел Иванович, – сказал Селифан. – Дорога, должно быть, установилась: снегу выпало довольно. Пора уж, право, выбраться из города. Надоел он так, что и глядеть на него не хотел бы.

– Ступай к каретнику, чтобы поставил коляску на полозки, – сказал Чичиков, а сам пошел в город, но ни <к> кому не хотел заходить отдавать прощальных визитов. После всего этого события было и неловко, – тем более, что о нем множество ходило в городе самых неблагоприятных историй. Он избегал всяких встреч и зашел потихоньку только к тому купцу, у которого купил сукна наваринского пламени с дымом, взял вновь четыре аршина на фрак и на штаны и отправился сам к тому же портному. За двойную <цену> мастер решился усилить рвение и засадил всю ночь работать при свечах портное народонаселение – иглами, утюгами и зубами, и фрак на другой день был готов, хотя и немножко поздно. Лошади все были запряжены. Чичиков, однако ж, фрак примерил. Он был хорош, точь-точь как прежний. Но, увы! он заметил, что в голове уже белело что-то гладкое, и примолвил грустно: «И зачем было предаваться так сильно сокрушенью? А рвать волос не следовало бы и подавно». Расплатившись с портным, он выехал наконец из города в каком-то странном положении. Это был не прежний Чичиков. Это была какая-то развалина прежнего Чичикова. Можно было сравнить его внутреннее состояние души с разобранным строеньем, которое разобрано с тем, чтобы строить из него же новое; а новое еще не начиналось, потому что не пришел от архитектора определительный план и работники остались в недоуменье. Часом прежде его отправился старик Муразов, в рогоженной кибитке, вместе с Потапычем, а часом после отъезда Чичикова пошло приказание, что князь, по случаю отъезда в Петербург, желает видеть всех чиновников до едина.

В большом зале генерал-губернаторского дома собралось все чиновное сословие города, начиная от губернатора до титулярного советника: правители канцелярий и дел, советники, асессоры, Кислоедов, Красноносов, Самосвистов, не бравшие, бравшие, кривившие душой, полукривившие и вовсе не кривившие, – все ожидало с некоторым не совсем спокойным ожиданием генеральского выхода. Князь вышел ни мрачный, ни ясный: взор его был тверд, так же как и шаг… Все чиновное собрание поклонилось, многие – в пояс. Ответив легким поклоном, князь начал:

– Уезжая в Петербург, я почел приличным повидаться с вами всеми и даже объяснить вам отчасти причину. У нас завязалось дело очень соблазнительное. Я полагаю, что многие из предстоящих знают, о каком деле я говорю. Дело это повело за собою открытие и других, не менее бесчестных дел, в которых замешались даже наконец и такие люди, которых я доселе почитал честными. Известна мне даже и сокровенная цель спутать таким образом все, чтобы оказалась полная невозможность решить формальным порядком. Знаю даже, и кто главная пружина и чьим сокровенным…,[110] хотя он и очень искусно скрыл свое участие. Но дело в том, что я намерен это следить не формальным следованьем по бумагам, а военным быстрым судом, как в военное <время>, и надеюсь, что государь мне даст это право, когда я изложу все это дело. В таком случае, когда нет возможности произвести дело гражданским образом, когда горят шкафы с <бумагами> и, наконец, излишеством лживых посторонних показаний и ложными доносами стараются затемнить и без того довольно темное дело, – я полагаю военный суд единственным средством и желаю знать мнение ваше.

Князь остановился, как <бы> ожидая ответа. Все стояло, потупив глаза в землю. Многие были бледны.

– Известно мне также еще одно дело, хотя производившие его в полной уверенности, что оно никому не может быть известно. Производство его уже пойдет не по бумагам, потому что истцом и челобитчиком я буду уже сам и представлю очевидные доказательства.

Кто-то вздрогнул среди чиновного собрания; некоторые из боязливейших тоже смутились.

– Само по себе, что главным зачинщикам должно последовать лишенье чинов и имущества, прочим – отрешенье от мест. Само собой разумеется, что в числе их пострадает и множество невинных. Что ж делать? Дело слишком бесчестное и вопиет о правосудии. Хотя я знаю, что это будет даже и не в урок другим, потому что наместо выгнанных явятся другие, и те самые, которые дотоле были честны, сделаются бесчестными, и те самые, которые удостоены будут доверенности, обманут и продадут, – несмотря на все это, я должен поступить жестоко, потому что вопиет правосудие. Знаю, что меня будут обвинять в суровой жестокости, но знаю, что те будут еще…[111] меня те же обвинять… Я должен обратиться теперь только в одно бесчувственное орудие правосудия, в топор, который должен упасть на головы.

Содроганье невольно пробежало по всем лицам.

Князь был спокоен. Ни гнева, ни возмущенья душевного не выражало его лицо.

– Теперь тот самый, у которого в руках участь многих и которого никакие просьбы не в силах были умолить, тот самый бросается теперь к ногам вашим, вас всех просит. Все будет позабыто, изглажено, прощено; я буду сам ходатаем за всех, если исполните мою просьбу. Вот моя просьба. Знаю, что никакими средствами, никакими страхами, никакими наказаниями нельзя искоренить неправды: она слишком уже глубоко вкоренилась. Бесчестное дело брать взятки сделалось необходимостью и потребностью даже и для таких людей, которые и не рождены быть бесчестными. Знаю, что уже почти невозможно многим идти противу всеобщего теченья. Но я теперь должен, как в решительную и священную минуту, когда приходится спасать свое отечество, когда всякий гражданин несет все и жертвует всем, – я должен сделать клич хотя к тем, у которых еще есть в груди русское сердце и понятно сколько-нибудь слово «благородство». Что тут говорить о том, кто более из нас виноват! Я, может быть, больше всех виноват; я, может быть, слишком сурово вас принял вначале; может быть, излишней подозрительностью я оттолкнул из вас тех, которые искренно хотели мне быть полезными, хотя и я, с своей стороны, мог бы также сделать <им упрек>. Если они уже действительно любили справедливость и добро своей земли, не следовало бы им оскорбиться на надменность моего обращения, следовало бы им подавить в себе собственное честолюбие и пожертвовать своей личностью. Не может быть, чтобы я не заметил их самоотверженья и высокой любви к добру и не принял бы наконец от них полезных и умных советов. Все-таки скорей подчиненному следует применяться к нраву начальника, чем начальнику к нраву подчиненного. Это законней, по крайней мере, и легче, потому что у подчиненных один начальник, а у начальника сотни подчиненных. Но оставим теперь в сторону, кто кого больше виноват. Дело в том, что пришло нам спасать нашу землю; что гибнет уже земля наша не от нашествия двадцати иноплеменных языков, а от нас самих; что уже, мимо законного управленья, образовалось другое правленье, гораздо сильнейшее всякого законного. Установились свои условия; все оценено, и цены даже приведены во всеобщую известность. И никакой правитель, хотя бы он был мудрее всех законодателей и правителей, не в силах поправить зла, как <ни> ограничивай он в действиях дурных чиновников приставленьем в надзиратели других чиновников. Все будет безуспешно, покуда не почувствовал из нас всяк, что он так же, как в эпоху восстанья народ вооружался против <врагов>, так должен восстать против неправды. Как русский, как связанный с вами единокровным родством, одной и тою же кровью, я теперь обращаюсь <к> вам. Я обращаюсь к тем из вас, кто имеет понятье какое-нибудь о том, что такое благородство мыслей. Я приглашаю вспомнить долг, который на всяком месте предстоит человеку. Я приглашаю рассмотреть ближе свой долг и обязанность земной своей должности, потому что это уже нам всем темно представляется, и мы едва…[112]



* * *





notes


Примечания




1




Ревизская сказка – список крепостных крестьян, составлявшийся при переписи (ревизии).





2




Тягло – крестьянская семья, составляющая хозяйственную единицу. Раскладка податей и повинностей производилась по тяглам.





3




Негоция – коммерческая сделка.





4




Бельведер – буквально: прекрасный вид; здесь: башня на здании.





5




Сколеской (советник) – искаженное коллежский.





6




Пряженцы – «маленькие пирожки с мясом и луком; подается к ним суп или бульон». (Из записной книжки Н.В. Гоголя.)





7




Побратима – «шарообразный сосуд деревянный, с узким горлом; кладут мед, варенье». (Из записной книжки Н.В. Гоголя.)





8




Устерс – устриц.





9




Сомовий плёс – «хвост у сома, весь из жира». (Из записной книжки Н.В. Гоголя.)





10




Утка – прибавка к ставке.





11




Играть дублетом – «не отделять от выигрыша, а пускать вдвое». (Из записной книжки Н.В. Гоголя.)





12




Гальбик – карточная игра.





13




В большом количестве (фр.).





14




Фортунка – игра с помощью вертящегося кружка (фортунки).





15




Фенарди – известный в двадцатые годы XIX века акробат и фокусник.





16




Мордаш – порода собак, малорослых и большеголовых.





17




…Двугривенник серебром больше пятидесяти копеек ассигнациями, которые предлагал дать Ноздрев.





18




Звезда на груди – орден Станислава.





19




Черные мяса – ляжки у борзых.





20




Щиток – острая морда у собак.





21




Скосырь – хват, забияка; черкай – от слова «черкаться» (чертыхаться).





22




Суперфлю – (от фр. superflu) – рохля, кисляй. Здесь употреблено Ноздревым без всякого смысла.





23




Растепель (от «растеплить») – рохля, кислый.





24




qетюк – слово, обидное для мужчины, происходит от q – буквы, почитаемой некоторыми неприличною буквою. (Прим. Н.В. Гоголя.)





25




Скалдырник – скряга.





26




Брудастая – «собака с усами и торчащей шерстью». (Из записной книжки Н.В. Гоголя.)





27




Шильник – плут.





28




Талия – карточная игра.





29




Корамора – большой, длинный, вялый комар; иногда залетает в комнату и торчит где-нибудь одиночкой на стене. К нему спокойно можно подойти и ухватить его за ногу, в ответ на что он только топырится или корячится, как говорит народ.(Прим. Н.В. Гоголя.)





30




Кирчёная изба – «вытесанная, когда бревна стесаны в гладкую стену». (Из записной книжки Н.В. Гоголя.)





31




Маврокордато, Миаули, Канари – греческие полководцы в период национальной войны за освобождение Греции от турецкого ига (1821–1828).





32




Бобелина – греческая партизанка, героиня той же войны.





33




Гога и Магога – князь Гог, предводитель разбойничьего народа Магог (библ.).





34




Колокотрони – участник национально-освободительного движения в Греции в 20-х г. XIX в.





35




Сибирка – кафтан с перехватом и сборками.





36




Чапыжник – «мелкий кривой дрянной лес, кустами поросший от корней». (Из записной книжки Н.В. Гоголя.)





37




Юфть – грубая кожа.





38




Сушилы – «верхний этаж над амбарами, ледниками и проч., где лежат пух, окорока, рыба высушенная, овчины, кожи разные». (Из записной книжки Н.В. Гоголя.)





39




Губина – «все, что подходит под губу, съедобное; всякая овощь, кроме хлеба и мяса». (Из записной книжки Н.В. Гоголя.)





40




Лагун – «форма ведра с закрышкой». (Из записной книжки Н.В. Гоголя.)





41




Мыкольник – лукошко для пучков льна.





42




Государственная – ассигнация в тысячу рублей.





43




Суда-суряки – суда, получившие свое название от реки Суры.





44




Древнеримский поэт Вергилий (70–19 гг. до н. э.) в поэме Данте Алигьери (1265–1321) «Божественная комедия» через Ад и Чистилище провожает автора до Рая.





45




Зерцало – трехгранная пирамида с указами Петра I, стоявшая на столе во всех присутственных местах.





46




Беленькая – ассигнация в двадцать пять рублей.





47




Маслянцы – клецки в растопленном масле.





48




Взваренцы – компот с медом.





49




Горка – карточная игра.





50




Сиделец – приказчик, продавец в лавке.





51




Вертер и Шарлотта – герои сентиментального романа И.-В. Гёте «Страдания молодого Вертера» (1774).





52




Фризовая шинель – из фриза (толстая ткань, вроде байки).





53




Ланкастерова школа – обучение по системе английского педагога Ланкастера (1778–1838), по которой педагог обучает только лучших учеников, а те, в свою очередь, обучают других учеников. Метод Ланкастера применялся декабристами при преподавании солдатам грамоты. Тем, что почтмейстер хвалит «Ланкастерову школу», Гоголь подчеркивает некоторое его «вольнодумство», проявляющееся и в рассказе о капитане Копейкине.





54




Юнговы «Ночи» – поэма английского поэта Э. Юнга (1683–1765) «Жалобы, или Ночные думы о жизни, смерти и бессмертии» (1742–1745); «Ключ к таинствам натуры» (1804) – религиозно-мистическое сочинение немецкого писателя К. Эккартсгаузена (1752–1803).





55




Рулó – обруч из китового уса, вшитый в юбку.





56




В приписке (лат.).





57




Инкомодитé (от фр. l’incommоdité) – здесь: нездоровье.





58




Безе (от фр. le baiser) – поцелуй.





59




Кокурка – булка с начинкой.





60




Пеструшка – домотканая пестрая ткань.





61




Клок – дамское широкое пальто.





62




Фижмы – юбка с каркасом.





63




Бель-фам (от фр. belle femme) – пышная женщина.





64




Сконапель истоар (от фр. се qu’on appele histoire) – что называется, история.





65




Строить куры (от фр. faire la cour) – ухаживать.





66




Ринальдо Ринальдини – разбойник, герой одноименного романа немецкого писателя Х.-А. Вульпиуса (1762–1827).





67




Оррёр (от фр. une horreur) – ужас.





68




Иора (ёра) – забияка, удалец.





69




Оттопать – «вогнать опять в лес, чтоб выгнать на барина». (Из записной книжки Н.В. Гоголя.)





70




Андроны едут – выражение, употребляемое как синоним чепухи (андроны – телеги с жердями, концы которых тащатся по земле и производят шум).





71




Комеражи (от фр. le commeragé) – сплетни.





72




Разговор с глазу на глаз (фр.).





73




Воксал (англ. vauxholl) – увеселительное заведение, собрание; впоследствии это название было присвоено станционным помещениям на железной дороге.





74




Генерал-аншеф – высший генеральский чин.





75




Фензерв (фр. fins herbe – пахучие травы) – пряный соус.





76




Апокалипсические цифры – мистическое число (три шестерки), которым обозначалось в Апокалипсисе (одной из книг Нового Завета) имя антихриста.





77




«Герцогиня Лавальер» – роман французской писательницы С. Жанлис (1746–1830).





78




Шибень – выбоины.





79




Рыдван – в старину: большая дорожная карета.





80




Мухортая – лошадь с желтыми подпалинами.





81




Повытчик – начальник отдела («выть» – отдел).





82




Красная – ассигнация в десять рублей.





83




Кантонисты – солдатские сыновья, с самого рождения определенные в военное ведомство.





84




Дышло – толстая оглобля, прикрепляемая к середине передней оси повозки при парной упряжке.





85




Заклекнуть – завянуть.





86




Опекунский совет – учреждение, ведавшее воспитательными домами и занимавшееся также выдачей ссуд под залог имений.





87




Припертень – обидчик.





88




Второй том «Мертвых душ» представлен в ранней редакции как наиболее полной.





89




В рукописи стерто два слова.





90




В угловых скобках даются отсутствующие в рукописи, но необходимые по смыслу слова.





91




Окончание главы отсутствует. В первом издании второго тома «Мертвых душ» (1855) имеется примечание: «Здесь пропущено примирение генерала Бетрищева с Тентетниковым; обед у генерала и беседа их о двенадцатом годе; помолвка Улиньки за Тентетниковым; молитва ее и плач на гробе матери; беседа помолвленных в саду. Чичиков отправляется, по поручению генерала Бетрищева, к родственникам его, для извещения о помолвке дочери, и едет к одному из этих родственников, полковнику Кошкареву».





92




Так в рукописи. Следует: Парис.





93




В ранней редакции – Скудронжогло. В дальнейшем Гоголь изменил эту фамилию на Костанжогло. Так печаталось во всех изданиях второго тома «Мертвых душ».





94




В рукописи четыре слова не разобрано.





95




В рукописи фраза не дописана. Стоящие в скобках слова прибавлены П. Кулишом в издании «Сочинения и письма Н.В. Гоголя». СПб. 1857.





96




Далее в рукописи отсутствуют две страницы. В первом издании второго тома «Мертвых душ» (1855) примечание: «Здесь в разговоре Костанжогло с Чичиковым пропуск. Должно полагать, что Костанжогло предложил Чичикову приобрести покупкою именье соседа его, помещика Хлобуева».





97




Одно слово в рукописи не прочтено.





98




В рукописи отсутствуют две страницы. В первом издании второго тома «Мертвых душ» (1855) примечание: «Здесь пропуск, в котором, вероятно, содержался рассказ о том, как Чичиков отправился к помещику Леницыну».





99




Окончание главы в рукописи отсутствует.





100




Из более ранней, чем остальные главы, редакции.





101




Фраза в рукописи не дописана.





102




То есть Васильевич.





103




С любовью (итал.).





104




В рукописи не дописано.





105




То есть Костанжогло.





106




Ранее: Тентетникова.





107




Далее часть рукописи отсутствует.





108




Текст начинается с новой страницы, начало фразы в рукописи отсутствует.





109




русского





110




В рукописи не дописано.





111




Край листа рукописи оторван.





112




На этом рукопись обрывается.